Поиск по этому блогу

суббота, 12 февраля 2011 г.

Пока в наших судах потоком будут идти лжесвидетельства, в нашей стране никакого суда не будет»

То, что творилось в Тверском районном суде 10 и 11 февраля, можно смело разбирать на анекдоты. Все потому, что показания давали будущие «господа полицейские», у которых коллективно отшибло память, и они вели себя по принципу «тупой и еще тупее». Илья Яшин оспаривал свой арест 31 декабря 2010 на Триумфальной и заточение на 5 суток.

Сам Яшин назвал процесс «трагикомедией с элементами безумия». Можно добавить еще — с появлением «Бога из машины». На процесс Яшин пришел с карманным томиком Нового Завета и кое-что даже зачитал вслух перед дверью зала суда. Судебные приставы раздраженно просили Яшина не цитировать Писание.
Чарухин явился в сопровождении рослого милиционера-охранника «два на два» и почти все время скрывался за его косой саженью. А тот бешено огрызался на попытки фотокоров снять Чарухина и требовал удалить фото. Другие свидетели бегали покурить на улицу.
На протяжении всего процесса (почти 5 часов) в зале была Людмила Алексеева.
Заседание началось с ходатайства Яшина и его адвоката о приобщении к материалам дела нескольких публикаций в СМИ: заявление замначальника ГУВД Виктора Бирюкова «Эху Москвы» об увольнении Чарухина, а также интервью самого Чарухина радиостанции Русской службы ВВС, в котором он признался, что начальство оказывало на него давление. Ухналева отклонила ходатайство, сказав, что свидетели сами сейчас расскажут: давили на них или нет?
Первым показания давал свидетель Кондрашов, милиционер патрульно-постовой службы милиции.
Он рассказал, что участвовал в задержании Яшина и доставлении его в ОВД «Басманное». Там он и Чарухин составили как две капли воды похожие рапорты, причем повторно (первые их просили переписать). Кондрашов подтвердил, что им помогал участковый Попсуев правильно «сформулировать суть», в итоге суть рапорта кардинально поменялась: со статьи 12.29 КоАП (переход дороги в неположенном месте) на статью 19.3 (неповиновение сотрудникам милиции).
На вопросы Кондрашов отвечал косноязычно, но бодро.
Вызвали свидетеля Попсуева, который якобы диктовал рапорт Чарухину и Кондрашову.
— Уважаемый судья, — сказал он, перебивая Ухналеву, едва успевшую предупредить об ответственности за дачу заведомо ложных показаний, — прежде чем начался диалог, прошу вас оградить меня от давления, оказываемого со стороны Яшина.
— Каким образом? — спросил адвокат.
— Секундочку! — ответил Попсуев. — А именно: его послание в Сети интернет на мою личную страничку «Вконтакте», если есть средства доступа в интернет, могу доказать это.
— Докажите, пожалуйста, — предложил Яшин. — Скажите, в чем давление заключалось?
Попсуев: Вы мне писали… просили сменить показания и так далее.
Яшин: Что-что-что? Нет, ну это надо доказывать.
Попсуев: Просили дать показания в вашу пользу.
Яшин: Вы не могли бы процитировать?
Попсуев: Нет, не могу, могу показать лично, если есть доступ в интернет.
Судья: Ну-у-у….
Из зала: У нас есть доступ.
Яшин: Можно доступ предоставить уважаемому милиционеру, сейчас мы вам предоставим доступ.
Попсуев: Также прошу оградить суд…
Адвокат: От адвоката?
Судья: Не перебивайте, пожалуйста.
Попсуев: Мы не на базаре находимся, уважаемый… Данный гражданин публикуют мои имена, фамилии в Сети интернет, в средствах массовой информации, мои личные фотографии, я считаю это неправильно, прошу суд оградить.
Яшин: Можно пояснить? Уважаемый участковый Попсуев является публичным человеком, он, например, участвовал в съемках передачи НТВ.
Попсуев: Совершенно верно.
Яшин: Он не скрывает своих имен, своего лица, он публично выступает перед журналистами, фотография, которая была размещена в интернете, взята из открытого доступа уважаемого милиционера. Попсуев в открытом доступе публикует фотографии своей личной жизни, делая их таким образом достоянием общественности, эти фотографии подписаны его именем им же самим, в той же сети «Вконтакте», …он дал интервью газете «Московский комсомолец» 8 февраля 2011 года.

В ЖЖ Илья действительно разместил фото свидетеля Попсуева с комментарием: «Это свидетель в суде Попсуев, которого я призываю говорить правду и только правду…»
Поучив доступ в интернет, Попсуев зачитал сообщение «Вконтакте»:
«Дима, не надо в четверг в суде врать, у меня есть доказательства, что сержанты писали рапорта под твою диктовку… Ты мне не враг и несмотря на то, что ты причастен к моему аресту, я не собираюсь тебе мстить, но если ты в четверг будешь давать ложные показания, я буду ходатайствовать о приобщении этих доказательств к делу и направлении их также в прокуратуру в департамент собственной безопасности МВД, не усугубляй эту неприятную для тебя историю, зачем тебе прикрывать собой уродов, которые заказали мой арест, да еще идти ради них на нарушение закона и лжесвидетельствование, я понимаю, что ты оказался в непростом положении, но будь в конце концов честным и порядочным мужиком, скажи в суде правду. Илья Яшин».
Суд оставил это без внимания и перешел к допросу. Попсуев рассказал про рапорты Кондрашова и Чарухина: «Я им оказал юридическую помощь — как юридически грамотно написать данные рапорта, они сели и написали. Как фабулу подать правильно, не просто «пришел, увидел, победил», учитывая низкую грамотность нашего личного состава… (Смех в зале.)
Яшин: Зачем вы заходили в кабинет начальника ОВД в 22.35, оставив меня ждать перед дверью?
Попсуев: Водички попить.
Яшин: Обсуждали ли вы с начальником ОВД «Басманное» мое административное дело?
Попсуев: Нет.
Яшин: Когда вы вышли из кабинета, вы сказали: «Есть, будет исполнено», что вы имели в виду?
Попсуев: Нужно было принести бутылку воды начальнику.
(Смех в зале.)
Яшин: 8 февраля вы дали интервью газете «Московский комсомолец»…
Попсуев: Илья, можно вас перебью, — вы там видите мою подпись?
Яшин: То есть вы опровергаете то, что здесь указано?
Попсуев: Да.
Судья: Вы вообще не давали интервью или исказили ваши слова?
Попсуев: Исказили мои слова.
Яшин: Но интервью давали, с кем общались?
Попсуев: Секрет.
Яшин: Фамилию журналиста назовите, что значит — секрет? Воду-то принесли, кстати?
Попсуев: Забыл.
Свидетель показал, что не видел, где и когда случилось правонарушение. То есть составил протокол о правонарушении на основе рапортов Чарухина и Кондрашова.
Адвокат: В случае, если Яшин будет признан невиновным, — вы несете ответственность как лицо, составлявшее протокол об административном правонарушении?
Попсуев: Нет.
Затем Яшин заявил, что имеет прямые доказательства того, что показания Попсуева не соответствуют действительности. Илья представил суду диктофонную запись, которую сделал на диктофон своего мобильного телефона во время написания рапортов Чарухиным и Кондрашовым.

Однако судья отказала в ходатайстве о приобщении телефона в качестве доказательства и записи на нем.

Пригласили Чарухина.
«Что он хотел добавить к данным ранее показаниям?» — спросила судья. Чарухин начал неразборчиво, почти шепотом, шатаясь и покраснев.
Потом все поняли, что он говорит: «Я не был подготовлен, у меня не было юридического образования, я был впервые в суде и хочу вам сообщить следующее — что дача моих показаний не соответствовала действительности».
Адвокат: Он читает по бумаге.
Чарухин: Потому что я волнуюсь, я для себя набросал…
Судья: Давайте обойдемся без бумаг.
Чарухин (своими словами): «Я изменил показания, потому что на меня было воздействие словесное, психическое и моральное. Перед судом и после суда. Перед кабинетом суда… Поднявшись к кабинету суда, я встретил Яшина, адвоката и его друга, они общались между собой, внезапно Яшин обернулся и, глядя в глаза, начал спрашивать, верю ли я в Бога, и цитировать исповедь.
Яшин (шепотом): Заповедь.
Чарухин: Заповедь… о нелжесвидетельствовании, я не знал, как это рассматривать, то ли как угрозу, то ли что? (Смех.) Потом он взял у адвоката кодекс и начал вычитывать статьи, и что за них будет, если я буду лжесвидетельствовать.
Судья: Каким образом это отразилось на дачу вами показаний?
Чарухин: Я был как бы в шоковом состоянии, я не знал, что говорить, как вести себя в суде. Мне задавались вопросы от адвоката и от Яшина очень обширно, на которые можно ответить по-разному, можно сделать себя виновным, из виновного — невиновного, и можно из виновного — виновного сделать. (Глубокий вздох. Пауза.)
Судья: В результате вы показания дали соответствующие или не соответствующие действительности?
Чарухин: На тот момент я дал показания, не соответствующие рапорту.
Судья: Я не про рапорт, я про соответствие действительности.
Чарухин: Несоответствие с действительностью.
Судья: Тогда расскажите то, что соответствует действительности.
И тут Чарухин пересказал почти все, что говорили его коллеги. Делал он это тихо, долго, косноязычно, шатаясь, с красными пятнами на щеках.

Яшин поинтересовался здоровьем свидетеля, когда паузы между ответами стали слишком затянуты. Чарухин заявил, что чувствует себя хорошо.

Чарухин: Яшин пытался прорваться через оборону милиционеров.
Адвокат: Оборону чего?
Чарухин: Глядя на него, прорывавшегося и расталкивающего людей, люди могли взять с него пример, и начаться мог массовый беспорядок, и поэтому было принято решение вызвать его из толпы. В толпе он оказывал милиционерам сопротивление, хватая за обмундирование, за руки.
Далее шла история с рапортом. Чарухин, как и его предшественники, многое забыл из деталей того дня, путался, подтвердил, что не в состоянии написать рапорт грамотно. Судья спросила, сколько лет он служит, оказалось — уже 3 года, и каждый день он пишет рапорты, но «не такие сложные», а тот самый злополучный рапорт «писал впервые».

Дальнейший допрос был настолько смешной, что судья грозила выгнать всех из зала.
Вот как Чарухин описывал «нарушения Яшина»: Он пытался прорваться к… фамилию забыл, самого главного, кто возглавлял пикет…
Судья (подсказывая): Немцов Борис Ефимович. Пытался прорваться к Немцову, а Немцов что делал?
Чарухин: Осуществлял пикет.
Судья: Что значит, Немцов осуществлял пикет?
Чарухин: Он говорил речь. (Смех.)
Судья: А почему Яшин к нему поспешил?
Чарухин: Не могу знать.
Судья: Он прорывался через цепочку сотрудников милиции?
Чарухин: Так точно.

Одновременно Чарухин подтвердил данные 4 февраля показания, что Яшин не мог отталкивать милиционеров от Немцова, так как был в четырех метрах от него, а в рапорте просто «неправильно сформулировал».
Судья поинтересовалась, какое у свидетеля образование, оказалось — среднеспециальное, хотя оценки за сочинения в школе получал «неудовлетворительные».
Судья даже переспросила.

Чарухин: В состоянии аффекта я наговорил сам на себя — и не только на себя.
Яшин: Что же вас шокировало: цитата из библейских заповедей или статьи Уголовного кодекса?
Чарухин: Я в суде был первый и единственный раз за всю свою жизнь, я не знаю, как здесь себя вести, как реагировать.
Яшин: То есть сам факт пребывания в суде вас шокировал и позже ужаснул, что конкретно? Шок это особое состояние.
Чарухин: Просто еще вы добавили вот этим своим поведением в коридоре: сначала разговаривали насчет милиционеров, какие они, — голубого цвета…
Яшин: Я не понял, что вы имеете в виду, что значит, милиционеры — голубого цвета?
Чарухин: Геи.
Яшин: Я вас обвинил в нетрадиционной сексуальной ориентации, вас лично?
Чарухин: Вообще.
Яшин: Соответствует ли это действительности?
Чарухин: Это соответствует действительности. Ой, что это я говорю? Я говорю, что я это слышал.
(Смех.)
Яшин: В чем заключалось моральное давление?
Чарухин: Я был шокирован и не знал, что делать.
Яшин: Кто вас напугал?
Чарухин: Никто меня не пугал.
Яшин: Чем вызван ваш шок?
Чарухин: Вашим давлением.
Яшин: В чем оно заключалось?
Чарухин: То, что вы смотрели мне в глаза и зачитывали… исповедь, как будто я должен что-то совершить.
Яшин: То есть вы испугались Страшного суда, правильно я понял?
Чарухин: Неправильно.
Яшин: Кто дал приказ о моем задержании?
Чарухин: Нами командовал Бурцев.
Яшин: Бурцев приказал?
Чарухин: Он не приказал…
Адвокат: Попросил? Или рекомендовал?
Яшин: Кто принимал решение о моем задержании?
Чарухин: Нашей группой руководил Бурцев.
Яшин: Кто принимал решение?
Чарухин: Нашей группой руководил Бурцев.
И так далее, в таком духе — больше часа.
Чарухин в итоге подтвердил слова, сказанные 4 февраля, что наблюдал задержание Яшина от автобуса. Тем самым перечеркнув все свои новые показания. Суд немедленно прекратился.
В постановлении суда говорится, что показания свидетелей защиты необъективны, а показания милиционеров — «подробные и последовательные». Показания Чарухина судья не рассматривала как объективные, так как он, по мнению суда, давал их в шоковом состоянии, зато рапорт Чарухина посчитала неоспоримым доказательством вины Яшина.
После заседания 10 февраля Людмила Алексеева сказала: «Пока в наших судах потоком будут идти лжесвидетельства, в нашей стране никакого суда не будет».